Как ни странно, она все же начала отвечать на вопросы, бурно, гневно и громко, но отвечала, а не захлопнулась в самой себе и не ушла, удивительно, что Адаму не прилетело по лицу, хотя он честно был готов этому. Девушка говорила много и горячо, по ней было видно, что она никогда в жизни не говорила так открыто ни с кем, наверное, у нее были доверенные люди, но, увы, Аттвуд не знал наверняка, а спрашивать еще и об этом он не собирался, это было бы слишком нагло для первого раза. Молодой человек внимательно смотрел на собеседницу, теребя в руках ключ, он смотрел на нее не моргая, на лице застыла каменная маска, только глаза стали немного грустными, да и то, не потому что эта девочка потеряла мать, а потому что эта девочка не могла найти себя, она думала, что нашла, но это было глубоким заблуждением. То, что с ней случилось стало великим проклятьем, которое она не торопилась снимать с себя. Эва была из тех людей, которые смакуют свои несчастья, да, именно так, они не терпят жалость, не терпят сострадания и не дают его взамен. Они прежде всего ненавидят себя, а вместе с собой весь мир, включая программу саморазрушения и не знают тормозов.
Ему не было жаль ее, он не стремился выйти на откровенный разговор и прижать ее к груди успокаивая, он даже не знал, что она скажет в следующую минуту, он предполагал, что ее история будет немного печальной, связанной со смертью, но вот так, не зная матери. Он понял, почему она такая, в ее жизни не хватало женской руки, а отец был убит горем, как она сама только что сказала. Но ведь он любил, он любил ее мать, как же Эва этого не видит, а может и видит, только не понимает, что он видит в ней мать, он мог бы научить ее любить. Отец ее прожил достаточно долго храня верность одной женщине и Адам уже уважал его за такое, пусть это и было романтическим бредом, но фактов не отменишь.
Аттвуд сидел напротив девушки, которая теперь хваталась за волосы и отворачивалась, он хотел смотреть в ее глаза, видеть, как меняется ее лицо, как отражаются в глазах эмоции, которые теперь переполняли ее, но не смел прикоснуться, не сейчас.
- Но ты человек... - коротко проговорил он. - И как бы ты не старалась, ты всегда останешься человеком. На твои плечи легла непосильная ноша... Ты говоришь, что убила свою мать... Хммм... Но она умерла, даруя тебе жизнь... Твой отец не выкинул тебя на помойку, пусть и практически обезумел от горя... Он любил твою мать и положил остаток дней на то, чтобы найти способ быть с ней, он так же любит и тебя, я уверен в этом... Ты же просто эгоистично продолжаешь ненавидеть этот мир, не пытаясь его познать, открыть для себя, позволить другим подарить тебе тепло... Ты думаешь, что в твоей жизни все чертовски хреново? - вздохнул. - А как ты смотришь, так и будет... Ты не слышала добрых слов? Быть может потому что, когда люди говорили тебе это ты плевала им в душу и со временем они перестали относится к тебе подоброму, Эва... - сжал ключ в руке. - Я не буду тебя жалеть, ты сама справляешься с этим превосходно... - он замолчал.
Она скалилась ему в лицо, довольная собой, наверное, безумно гордая, что так легко это выплюнула ему в лицо, что ж, девушка имела на то право, как часто еще ей придется говорить об этом, не чаще, чем Аттвуду про свой ключ.
-Если резать - то только сплеча по живому,Чтобы хлынула кровь и промыла глаза. Если путь разглядишь - то иди до излома,А иначе собой называться нельзя... - начал он, набирая побольше воздуха в грудь, он не смотрел на девушку. -
Посмотри - ты увидишь другую дорогу, Там столпились бессильные прямо идти, Захлебнувшись блевотиной господа бога Прославляют его пресвятые пути... - чуть поморщился, сглатывая ком в горле. - В разукрашенной сетке своих измышлений Подыхая от страха, про смерть узнают. И надеясь на чудо посмертных прощений В добровольное рабство себя продают... - сжал руку с ключом в кулак до боли. - А тебе что до всех - ты от них отвернешься, И увидишь себя - ведь уже не слепой. Для тебя только Путь, ты с него не собьешься. Даже если никто не остался с тобой... - посмотрел на девушку и горько усмехнулся. - Но оставшись один - ты прорвешься, ты сможешь. На не сбросивших цепи не станешь смотреть. И, быть может, разделят с тобой бездорожье Настоящею жизнью поправшие смерть... - заглянул в ее глаза, он смотрел на нее с холодной твердостью, а голос его звучал четко. - Так вперед - боль поможет остаться собою. Выбирают лишь раз, и уже не свернешь.И тебе остается во тьме непокоя Только нового слова отточенный нож. На бескрайнем и вечном прогнившем болоте Скорлупу человечью без страха терять Это словно на скорости класть в развороте И ненужную кожу асфальтом сдирать... - последнюю фразу он произнес чеканя слова, на этом Адам замолчал, воцарилась тишина, он ждал, как она отреагирует.
Отредактировано Adam Attwood (2013-04-22 01:02:53)
